Детство гениев: Винсент-победитель из Брабанта

«Одобряю твое желание стать человеком искусства: раз ты чувствуешь в себе пыл и страсть, их не надо прятать под спуд. Лучше... обжечься один раз, чем задыхаться всю жизнь. То, что сидит в тебе, все равно найдет себе выход».
Так ответил Винсент ван Гог своей младшей сестре Виллемине на насущный для всякого юного человека вопрос: кем быть? Художник писал из Парижа-европейской столицы передового искусства — в застойную провинцию — голландский Брабант, где подросшая девушка томилась стремлением вырваться на волю, как томился когда-то он сам. Легко воспринявший открытия новой живописи импрессионистов, в парижский период он не раз заявлял шутливо, что становится «совершенным французом», но это всего лишь видимость, а сущность голландца неизменна везде.

Область, где Винсент ван Гог родился в 1853 году,— северный Брабант, одна из беднейших в Голландии. Край скудных почв, хмурого неба, частых дождей и туманов. Во всем преобладают здесь сумрачно-серые краски, лишь изредка оживленные робким цветением трав по весне. Однообразие брабантского пейзажа скрашивает только его бескрайность. Все Ван Гоги — крепкие, энергичные люди, обычно удачливые в делах. Многие из них обогатились торговлей произведениями искусства, и многие из этого рода носили имя Винсент — что означает Победитель. Однако отец будущего художника — всего-навсего пастор захудалого сельского прихода Гроот-Зюндерт.

Кроме первенца Винсента, в небогатой семье еще пять детей, которые с ранних лет поневоле привыкают к умеренности во всем. Впрочем, на фоне нищеты прихожан одноэтажный пасторский дом с его непритязательным уютом выделяется скромным достатком, опрятным благополучием. Вокруг, на сотни километров, убогие поселки крестьян и ткачей с хижинами, точно вросшими в землю, песчаные пустоши и плоские равнины с редкими рощами в кольце бесконечных торфяных болот. И люди, живущие здесь, не слишком приветливы, сдержанно-немногословны, под стать неяркой северной природе.

Среди резвого и по-птичьи шумливого выводка братишек и сестренок Винсент отличается исключительной молчаливостью. Коренастый крепыш с не по-детски высоким и развитым лбом, с властною складкой упрямого рта, он всегда выглядел старше своих лет. Неторопливый в движениях, обычно Винсент казался спокойным, но буйство густых рыжеватых кудрей окружало бледное замкнутое лицо подобием огненного ореола, оставляя невольное впечатление маленькой бури. Словно занятый некой неотвязной идеей, Винсент сторонился других детей, да и взрослых тоже.

Приезжая домой на каникулы, старший сын подолгу не выходит из дому, стесняясь показаться соседям на улице. А то совсем напротив, ничем его не загонишь домой – целыми днями блуждает в окрестных полях, но даже гулять предпочитает в одиночку. Иногда, направляясь к своей неведомой цели, странный мальчуган застывает посреди дороги на месте, озираясь в непонятном раздумье. В нем, как видно, бродила стихийная сила, понапрасну искавшая себе применения. А тайные желания и мысли копились так смутно и тяжко, как тучи перед грозой.

Никто не помнил, как и когда Винсент научился читать, словно читал уже от рождения. Он читал днем и ночью, без устали поглощая все, что попадало под руку: стихи, объемистые романы, пухлые философские трактаты, малопонятные богословские фолианты отца. Он вспомнит об этих контрастах, когда много лет спустя напишет один из самых глубоких своих натюрмортов. Солидная библия отражает незыблемость безупречной морали пастора, но строгий покой ее потревожен соседством маленького растрепанного романа, в котором выразилось вечно снедающее его сына-художника беспокойство, подобное изменчиво-нервному мерцанию свечи. Книги научат Винсента образной точности языка его писем.

Ван Гог. Натюрморт с библией
Масло. 1885. 65 х 79
Амстердам. Государственный музей Винсента Ван Гога

В школе неуживчивый нрав Винсента проявляется еще заметнее. Погруженный в себя (в толстенные книги, весьма далекие по содержанию от обязательных предметов), он не спешил преуспеть в находчивости на уроках, равно как и в резвости на переменах, редко ввязывался в мальчишечьи драки, но задевать его остерегались даже самые отчаянные из задир.

Он был бы и вовсе невыносим, если бы не его повышенная восприимчивость к природе. Однообразный пейзаж Брабанта не кажется скучным юному искателю — наоборот, каждый раз Винсент открывает в нем что-нибудь новое, скрытое от равнодушных глаз. Он способен часами лежать неподвижно в траве, с затаенным дыханием наблюдая деловитое мельтешение какого-нибудь еле приметного муравья. Слушая природу, все тоньше, до мельчайших оттенков, Винсент постигает ее загадочный язык. Не напрасно из дальних прогулок вместо охотничьих трофеев приносит коробочки, населенные верещащей, жужжащей живностью, беспрерывно пополняет гербарий. Не слишком старательный в усвоении школьной премудрости, он знает зато множество названий — даже латинских — бабочек и жуков, деревьев и трав, растущих в его краю. И главное — бесконечно любит все живое — от огромных добродушных собак, на которых здесь возят тележки с молоком, и до последней букашки. За неприветливо взъерошенным обликом юного дикаря все отчетливей пробуждается редкое душевное изящество, неожиданно раскрывается почти девичья нежность симпатий. Одна из них — к цветам, из которых он составляет букеты с редкостным чувством гармонии.

С того дня, как восьмилетний Винсент с застенчивым торжеством принес матери неуклюжее, но живое изображение котенка, взобравшегося на садовую яблоню, рисование становится подлинной страстью мальчика в доме, где никто не рисует. А он упоенно переносит на бумагу свои букеты, передавая упругую гибкость стеблей и прозрачную хрупкость лепестков. Родители не придают особого значения увлечению первенца, благосклонно принимая трогательно старательные изображения цветов в подарок ко дню рождения. Щедрой рукою Винсент их раздаривал всем, кто захочет.

У начинающего художника нет образцов, нет учителя, и рисует он попросту все, что видит вокруг: животных, пейзажи, забавно угловатые, деятельные фигурки людей. За недостатком красок Винсент полюбил сплетать между собой разноцветные шерстяные нити. Искать в них настойчиво цветовые созвучия его научили новые приятели — ткачи. Заходя в их жилища, он подолгу завороженно следит за работой ткацких станков: «Нелегко... для ткачей найти расчет количества нитей и их направление. Так же нелегко соткать в гармоническое целое и красочные мазки».

Пытался он и сам всерьез совершить подобие чуда: однажды взялся вылепить из горшечной глины слона, но, конфузясь того, что за ним наблюдают взрослые, недовольный собою, в досаде расплющил свое создание. «Почему я всегда жалею, что картина или статуя не могут ожить? Наверное, во мне очень мало от художника». Сомневающийся, неловкий мальчик пытается искать на ощупь, еще не имея понятия о путях большого искусства. Да и где их найти? Уж конечно, не в пасторском доме, где представлены разве что дешевые литографии.

Ван Гог. Пара ботинок.
Масло. 1887.

Зато посещение богатого дяди Винсента в Принсенхаге приносит его младшему тезке незабываемое потрясение — в дядиной картинной галерее мальчик впервые видит настоящую живопись. Мальчик не надеялся когда-либо создать нечто подобное, но проникся к картинам страстью не меньшей, чем к природе и книгам. Так впервые одержимый мечтатель узнает в неприветливой родине некогда славную Голландию картин. В лавке дядюшки есть и превосходные гравюры с произведений Рембрандта, чьи оригиналы Винсент полюбит позднее в музеях Амстердама и Гааги. Это побуждает упрямого провинциала к большей, чем прежде, строгости рисунка, а родителей наводит на мысль сделать из сына продолжателя почетной семейной традиции в торговле произведениями искусства.

С шестнадцати лет он станет образцовым служащим фирмы Гупиль и К в Гааге и Лондоне, с отличною памятью на все репродукции и картины. С особенною сноровкой, почти нежно умеет он разворачивать живописные холсты и, несхожий с другими приказчиками, равнодушно рекламирующими «товар», вступает в пылкие (хотя не всегда уместные) дискуссии с посетителями, ненасытно осваивая мир искусства. Казалось, юношу ожидали преуспеяние, богатство и карьера, подобающие его имени Победителя... когда бы не давняя детская «блажь», толкнувшая в 27 лет фактически начать жизнь сначала, бросив все ради голодного, ненадежного пути художника. Один только младший брат Тео поддержал его тогда.

Ван Гог. Птичьи гнезда
Масло. 1885.

Тео, Теодор ван Гог... лет десяти от роду Винсент обретает в нем друга. Неожиданно для всех нарушив свое гордое одиночество, приблизив к себе послушного, деликатного братишку, он угадал в шестилетнем малыше понятливую и преданную душу. Сурового маленького мужчину раз навсегда тронула нежная хрупкость ни в чем на него не похожего Тео: «Как мне хотелось бы перелить в тебя часть моих собственных сил — мне иногда кажется, что их... у меня слишком много». Оказавшись весьма недурной нянькой, он излил на большеглазого миловидного братишку свою искавшую выхода нежность, но главное — щедро поделился мальчишескими тайнами – сокровищами, к которым ревниво не допускал никого и которые до чуткого Тео некому было всерьез оценить.

Старший брат обладает как будто особым ключом к окружающему миру — с ним прежде немая, дремотная природа Брабанта волшебно оживает и для младшего. Собственным голосом обладает каждое дерево, каждая былинка с межи. Казалось, Винсент способен слышать, как растет под землею трава. Тео немало дивится ему на рыбалке: вместо того, чтобы радоваться, брат огорчался, если рыба клюет — даже она не является для него бессловесною тварью. Что уж говорить о птицах с их звонкими песнями: Винсент учит брата различать их по голосам.

Ван Гог. Ветка цветущего миндаля.
Масло. 1890. 73 x 92
Амстердам. Государственный музей Винсента Ван Гога

Вслед за тончайшим пониманием природы Тео унаследует от Винсента благоговение к картинам. По примеру брата Теодор ван Гог станет хранителем картинной галереи в Париже, глубоким ценителем и стойким защитником живописцев. На протяжении десятилетия единственной опорой для отверженного и нищего бунтаря, своей жизнью и творчеством бросившего вызов закоснелому обществу «добропорядочных» буржуа, к которому оба они принадлежат по рождению. Беспримерное человеческое и творческое содружество братьев выросло из детской дружбы в затерявшемся на карте незаметном Гроот-Зюндерте:
«Мы обязаны нашему детству, проведенному в Брабанте тем, что мы научились думать по-своему, не схоже не с кем».

Ван Гог. Подсолнухи.
Масло. 1887. 60х100
Оттерлоо. Музей Крёллер-Мюллер

И вот, через много лет, на юге Франции, в ослепительно ярком, насквозь прокаленном неистовым солнцем и продуваемом свирепыми мистралями Арле, в сознании Ван Гога снова всплывает оставленная им ради новых открытий северная «страна картин»:
«Во время болезни я вспоминаю каждую комнату в нашем зюндертском доме, каждую тропинку и кустик в нашем саду, окрестности, поля, соседей, кладбище, церковь, огород за нашим домом — все, вплоть до сорочьего гнезда на высокой акации у кладбища. В эти дни мне припомнились события самого раннего нашего детства, которые теперь живы в памяти только у мамы и у меня».

Могущество этой жгучей памяти Ван Гог подтвердил в иных из последних своих картин. Это композиции-воспоминания, в которых французские впечатления овеяны вновь пробудившейся горячей тоскою по родине. Тогда он помещает изящных арлезианок в голландском саду, похожем на сад его детства, но только волшебно преображенном сказочной властью фантазии. Или переносит неизменно любимые им крестьянские хижины в расплавленный зноем, трепещущий воздух Прованса с суровых брабантских равнин.

Но художнику уже не суждено возвратиться в страну своего детства, ставшую для него из прозаического места рождения краем сокровенной мечты. И все-таки, пока жив, Винсент существует всецело надеждой на будущее: «Нас еще гнетет удушливый зной, но грядущие поколения уже смогут дышать свободнее».

Пройдет не так много лет, и в начале нашего века торжествующий свет живописи Винсента ван Гога вырвет из мрака забвения для современного искусства родину его первых вдохновений. Благодаря художнику снова со времен Рембрандта маленькая Голландия с честью возвратит себе звание подлинно великой «Страны картин».

О.Петрочук

Статья подготовлена по материалам портала Smalti.ru - вдохновение, творчество, искусство. Портал представляет современную живопись российских художников, заметки и исследования по истории искусств, а также ряд материалов для начинающих живописцев, скульпторов, искусствоведов.

Читайте далее: Православные праздники и русская культура